IV ОБЩИЙ ПЛАН САМООБРАЗОВАНИЯ

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Наметим прежде всего те области жизни, с которыми предстоит основательно познакомиться тому, кто работает над самообразованием.

Прежде всего перед нами три вопроса:

Что же именно мы будем изучать (об объекте знаний и изучений)?
Как изучать, какими способами, методами, приемами?
Кто же именно будет изучать (о субъекте знания и изучения)?

Уже это одно разделение дает нам путеводную нить для занятий. Все три вопроса сами по себе ясны и точны, и в дальнейшем изложении мы не будем забывать ни того, ни другого, ни Третьего. Но сколь бы отчетливым и достаточным для нашей цели ни казалось нижеследующее изложение общего плана занятий, не следует забывать, что по существу оно далеко не точно. И неточность его для многих может показаться неожиданной. То, что изучается нами, обыкновенно называется "внешним миром". Говоря же об изучении и о человеке изучающем, мы имеем в виду внутренний мир. Между миром внутренним и внешним по-видимому существует целая пропасть, и переход от одного к другому-резкий и определенный. Но так ли это? Что представляет из себя в действительности так наз. "внешний мир"?

В каждый данный момент он состоит, как известно, из "предметов" или "тел", с которыми происходят разного рода перемены- то, что называется "явлениями". Все появляется, "происходит", существует, меняется, исчезает, уничтожается, принимая новый вид, переходя из одной формы в другую. Но присмотримся к любому предмету, любому явлению. Почему мы знаем, что оно существует? Потому что всякий нормальный человек может ощущать его существование при помощи своих органов чувств, может его видеть, слышать, обонять, осязать и т. д.; все это ощущения его свойств, и не будь этих наших ощущений, мы ничего бы не знали ни о каком предмете внешнего мира. Предмет - это значит наши ощущения его свойств плюс дальнейшая переработка этих ощущений нашей психикой. Таким образом, весь внешний мир - это наши же ощущения внешнего мира и их переработка. В таком случае, уже не приходится говорить, что он - одна статья, а человек, его познающий, - совсем другая, ничего общего с ним не имеющая. Нет, и в том и в другом случае мы имеем дело все с тем же человеком. Границы между ним и внешним миром не существует. Это лишний раз показывает, как легко ошибиться, решая с плеча вопросы, по-видимому, даже самые обыденные, ясные и бесспорные. Все относительно, все условно, и если мы будем в дальнейшем изложении говорить о мире внутреннем и о мире внешнем, о субъекте и объекте познания- это тоже будет условное разделение и условная форма выражения, удобная в практическом отношении, для распланировки занятий.

Итак, мир внешний и мир внутренний подлежат изучению. Попробуем разобраться и в том, и другом более обстоятельно, в тех же практических целях самообразования. Попробуем наметить общую схему изучения для того и другого, представить тот и другой в виде некоторой системы, удовлетворяющей нашей цели.

О какой собственно системе должна идти речь(1)? Что, собственно, называть системой? Существует и может существовать одна единственная система, и имя ей - жизнь. Если вы к ней поглубже присмотритесь, то увидите в ней действительно настоящую систему, иначе говоря, очень сложное, но вместе с тем по-своему стройное целое, состоящее из целого ряда определенных сторон, определенно расположенных, одна с другой крепко связанных, друг от друга неразрывных. Попробуем наметить их, чтобы набросать, по схеме жизни, схему знания и понимания ее, а значит, и общий план занятий, ни на минуту не забывая единства жизни и ее неделимости.

(1) Подробно об этом вопросе см. наш большой труд "Среди книг", т. 1. Введение. Изд. кн. маг. "Наука". М., 1911.

Читатель найдет там подробный обзор вопроса и классификацию разных сторон и явлений жизни, а также и всех наук, ее изучающих.

Прежде всего перед каждым человеком три круга жизни, три главных области ее (о них мы уже упоминали в прошлом письме), очень близко затрагивающих все существование каждого из нас: во-1-х, жизнь интимная, во-2-х, жизнь социальная, в-З-х, жизнь космическая. Это разделение, как и то, о котором шла речь, опять-таки условно и относительно, потому что в область интимных, личных переживаний могут входить и переживания всякого рода общественных неурядиц, и восхищение природой, космосом. Да и мышление и чувство, охватывающее жизнь в ее целом, представляет из себя явление жизни интимной. Тем не менее и вышеприведенное разделение жизни на три круга представляет, по нашему мнению, довольно удобный прием для самообразования. Всякое мое переживание, поскольку оно касается меня, постольку оно и относится к кругу интимной жизни. Мир интимный - это мир чувств, хотений и стремлений, мир моей любви, моей ненависти, моих симпатий и антипатий, моих чаяний, стремлений и надежд, моей веры, моих идеалов, моих вкусов, инстинктов и привычек. В этом мире я сам хозяин, со всеми моими пристрастиями, и эти пристрастия в этом мире имеют полное право на существование; они и составляют самую суть и основу моего Я. В этом мире то, что я считаю должным и желательным, важнее для меня, чем то, что хоть и существует, но не желательно. За этим же миром интимной жизни лежат остальные круги, к которым я должен подходить уже совершенно с иною меркой, возможно беспристрастной и объективной. Жизнь "задушевная", личная - самый узкий и самый тесный круг, если только человек не присматривается к самым основам и глубинам этой жизни; а присматриваясь к ним, он нашел бы в своей личной жизни элементы жизни социальной, общественной, а также и космической, мировой, жизни Вселенной в ее целом. Ни один человек не может быть чужд ни той, ни другой, ни третьей. Каждый человек, чтобы жить, должен их знать и понимать. Этого требует простое самосохранение. Касаются же они его очень близко. Вне общественной жизни каждый из нас был бы дикарем.

Наш язык, нравы, нравственность, религия, государственная и хозяйственная жизнь - все это создано жизнью всех, жизнью общественной. И от всего этого в высокой степени и очень реально зависит каждый из нас в самой интимной своей жизни. Наше же тело и явления, в нем совершающиеся, - процессы питания, размножения, процессы, происходящие в мозгу и нервах, жизнь клеточек нашего тела, частиц и атомов, составляющих их, зависимость всех этих явлений от всей окружающей среды - окружающей нас природы, мира растений, животных, от устройства поверхности нашей планеты, наконец, от положения этой последней в солнечной системе и вообще Вселенной - все это явления жизни природы вообще, т. е. жизни космической. Из одного этого перечисления всех основных сторон жизни в вышеприведенном порядке читатель уже видит систему жизни - ее основные стороны, этапы в ее развертывании. <...>

I. Я желаю знать, я должен знать переживания, идеалы, страсти, стремления других людей. Вплоть до переживаний самых тонких, даже смутных и неопределенных, - ведь таких немало и во мне самом. Все они мне бесконечно интересны, потому что я, присматриваясь и вообще знакомясь с чужими идеалами и стремлениями, вырабатываю и свои собственные. Всякому известно, что жизнь интимная и обыденная близка каждому человеку. Разобраться же в переживаниях и обыденщине не так-то легко, и даже гораздо труднее, чем в ином научном вопросе. Для огромного большинства людей на первом плане стоят именно разговоры о жизни, обыденной жизни, со всеми ее мелочами, неприятностями, сутолокой, бестолковщиной. И не в отдельных сторонах ее, а как в едином целом. Обыденщина - это есть то, что для человека представляет из себя самое жгучее и притягивающее, ярко будоражащее самые глубины человеческой души. Какие же книги полнее и сильнее всего затрагивают именно эту область? Несомненно, книги по беллетристике, раскрывающие перед нами: 1) "жизнь такою, какова она есть", 2) в ярких образах и типах и 3) не только с внешней, но и с внутренней стороны, с ее чувствами, идеями, стремлениями, настроениями, мечтами, со всеми неурядицами, промахами, ошибками. К этой области должны быть отнесены романы, повести, стихотворения и т. п., которые, по вышесказанной причине, и находят наиболее широкий круг читателей... Книга, затрагивающая эту сторону человека, не может не находить самого широкого круга читателей.

Относительная легкость понимания беллетристических произведений, разумеется, лишь способствует расширению их читательского круга. Но главное значение беллетристики для человека не в этом, а в близости ее к самым интимным его переживаниям, к индивидуальности каждого из нас, в стремлении охватить ее со всех сторон сразу. С другой стороны, есть беллетристика, описывающая, фотографирующая, которая вводит читателя в жизнь различных общественных кругов, классов, в жизнь различных слоев населения, разных стран, разных времен, и вводит в их обыденщину в наиболее доступной форме. В этом отношении беллетристика является не чем иным, как слугой знания, и для людей с конкретным складом ума совершенно незаменима ничем другим. Таким образом, вряд ли нужно доказывать, что знакомство с беллетристикой столь же необходимо для человека, работающего над самообразованием, как и знакомство с науками. <...>

То же самое нельзя не сказать и о других, так называемых изящных искусствах. Искусство - необходимый элемент самообразования, незаменимый никаким другим. Было время (в 60-х гг.), когда изящным искусствам не придавали никакого значения или сводили его почти к нулю, а "эстетику" и "эстетиков" осмеивали. Это время прошло, и искусство заняло подобающее место в схеме общего образования. Внутренний мир человека бесконечно сложен и многообразен. Его сравнивают с своего рода музыкальным инструментом с великим множеством струн. Произведения изящного искусства - это своего рода орудия, с помощью которых только и можно заставить звучать такие струны, на которые не подействуют никакие другие. Жить полной, разносторонней жизнью - это значит жить так, чтобы звучали по возможности все струны души, и все стороны человеческой психики, все силы человека имели бы случай упражняться, проявляться и расцветать. Выбрасывать искусство из своей жизни и даже отодвигать его на задний план - это то же, что совершать своего рода преступление над самим собою. Нет такого человека, на которого никакое художественное произведение, (литературное, музыкальное или скульптурное и т. д.) не производило бы никакого впечатления. В каждом сердце есть уголок, на который сильнее всего действует именно эстетика, красота, воплощенная в той или иной форме. Но если бы она даже на того или иного читателя еще и не действовала - она должна действовать. Этого нужно добиться, надо развивать в себе ее понимание, ее ощущение для того, чтобы при ее посредстве еще более расширять, углублять, возвышать, делать напряженнее свою жизнь. Правда, влияние различных искусств, или, что то же, различных художественных произведений, на разных людей далеко не одинаково. На одних сильнейшее впечатление производит поэзия, на других живопись, на третьих архитектура, но особенности каждого человека говорят лишь о выборе искусств, а не об исключении их. Кто-то сказал, что изящные искусства - это особый способ лелеять самые глубины своей души, и это совершенно правильно. Поэтому отдел этих искусств, в который входят, кроме изящной литературы, музыка, живопись, скульптура, архитектура, драматическое искусство, должен в общей схеме образования занять свое место рядом с беллетристикой. <...>

Из всего предыдущего следует, что беллетристика и другие изящные искусства, а также и этика не только должны входить в общую систему самообразования, но и лежать в основе его.

К этому отделу еще примыкают как необходимые составные части отдел художественной критики и публицистики, знакомство с которыми не менее необходимо в целях самообразования, чем с предыдущими. Всякое художественное произведение, более или менее выдающееся, всегда вызывало и вызывает целую литературу оценок и толкований - критических статей, комментарий со всевозможных точек зрения, смотря по личности оценщиков-критиков... Публицистика -это оценка текущей общественной жизни, той самой "злобы дня", которую мы не только переживаем - в каждый момент истории свою особую, но и которую чувствуем на своей спине и которая вообще очень близко нас касается. В критике и в публицистике и находит свое выражение так наз. общественное мнение, точнее говоря, взгляды всевозможных общественных классов и других групп, выраженные в той или иной степени тем или иным критиком и публицистом. Знакомиться с этими оценками и оценщиками, сопоставляя их мнение между собой,- это то же, что вырабатывать свое собственное мнение, сравнивая его с другими, углубляя свои переживания. Это то же, что вводить себя в умственную жизнь сво-ей страны и своего времени, причисляться к этой общей жизни и, выходя из круга интересов чисто личных, сливаться с общественными. Художественный критик оценивает произведение и его автора. Публицист дает свою оценку самой жизни. И тот и другой как бы открывают нам двери из узкой конуры личной жизни на арену жизни общественной. Перед нами встает задача выра-ботать нравственный идеал не только жизни личной, но и идеал социальный. Публицистика учит нас оценивать текущую жизнь с точки зрения этого идеала, углублять, расширять наше пони-мание и наше участие в злободневной борьбе. У нас в России, как это известно из примеров Белинского, Добролюбова, Писарева, Михайловского, все наиболее выдающиеся русские критики были вместе с тем и публицистами. Критика растолковывала не столько самые произведения, сколько русскую общественную жизнь на примере этих произведений. Такая критика как бы сопричисляет русского читателя к злобе дня его несчастной многострадальной страны и нагляднее наглядного доказывает этому читателю, что больше есть света, чем в его личном "кошке, и ЧТО он не может и не должен проводить свою жизнь "вне общественных интересов". Сопричисление к ним - это один из самых главных и важнейших моментов расширения и возвышения своей жизни, и от их веяний,, разумеется, не может укрыться никто и никогда. К этому не может не стремиться человек, действительно образованный в том смысле, в каком мы употребили это слово в первой главе. <...>

I I. Переходим теперь к отделу научному. Как известно, огромное большинство работающих над самообразованием видит именно в этом отделе центр своей работы и ставит своею главной целью усвоение действительно научных знаний. Из всего того, что было нами сказано на предыдущих страницах, нельзя 'не видеть, что такое мнение не совсем правильно. Как известно, всякое знание есть орудие, прекрасное, высоко ценное, даже самое ценное из всех существующих, но тем не менее все-таки только орудие. Если, добиваясь своей цели, нельзя не запасаться орудием наиболее полезным для ее достижения, то нельзя же не думать и о том, чего же ты с его помощью будешь добиваться и куда именно пойдешь и за сооружение какого же именно здания примешься.

Сделав еще раз эту оговорку, будем говорить теперь о науке именно как об орудии. Наука - это значит прежде всего изученue того, что существует. Знакомство с тем, что есть, с фактами, и знание их в том самом виде, каковой они имеют. Узнать окружающую действительность в ее настоящем виде не так легко, как кажется, потому что этому мешает целый ряд человеческих свойств, как прирожденных, так и привоспитанных, от которых иногда очень мудрено освободиться. Об этой стороне дела мы еще будем говорить ниже. Теперь же отметим, что наука - это такое знание фактов, которое, во-первых, точно и отчетливо ясно, во-вторых, достоверно, в-третьих, точность и достоверность которого не может не признать всякий нормальный человек - не может, если бы и хотел, потому что точные и достоверные факты сами себя доказывают. Но наука состоит не только из знания фактов. Даже миллионы миллионов точных и достоверных фактов все-таки не есть еще наука. В этих фактах необходимо еще разобраться, подметить и их свойства, и их сходства, и их различия, необходимо затем, разобравшись в фактах, выразить их в такой краткой, ясной и точной форме или формуле, чтобы "любая человеческая голова могла бы вместить в себе хоть всю Вселенную". И правда, ни один человек не в силах держать в памяти все миллионы миллионов фактов, прошлых и настоящих, будь у него даже самая замечательная голова. Нельзя не думать об экономии умственных сил, вкладывая в свою голову хотя бы самое точное и достоверное знание того, что есть. Другими словами, необходимо найти какой-нибудь способ кратко выражать миллионы фактов - хоть несколькими словами, но выражать так, чтобы даже такое краткое выражение их не вредило ни точности, ни достоверности знания. Этого и добивается наука, этого она во многих отношениях и добилась уже. <...>

"Наука едина", - говорят ученые. Все отделы науки - неразрывные части единого целого, которые, в конечном итоге, должны представлять из себя ту же Вселенную, отразившуюся, вроде как в хорошем зеркале, в уме человека. Будь эта наука историей человечества или химией, психологией или математикой - все равно, у всех наук одним общим качеством должна быть точность и достоверность изучения того, что есть.

Все науки, какие только существуют, можно распределить на три главные группы (*)

во-первых, на науки, изучающие социальную жизнь,
во-вторых, на науки, изучающие органическую жизнь,
в-третьих, изучающие неорганическую, или космическую, жизнь.

Все эти три группы их теснейшим образом связаны между собой. Где есть жизнь социальная, там, в ее основе, необходимо кроется и жизнь органическая (физиологическая и психологическая), и жизнь космическая. Где есть жизнь органическая, там может еще и не быть социальной, но должна непременно присутствовать, как ее основа, жизнь неорганическая. Эта же последняя существует и там, где нет ни социальной, ни органической жизни. Как известно, космическая неорганическая жизнь - самая древняя, она уже существовала тогда, когда не было ни-

какой другой. Не столь древнего происхождения жизнь органическая, еще менее древнего - социальная жизнь. Таким образом, эти три формы жизни представляют из себя естественную систему и исторически между собою связаны. На эти три отдела и разделяется общая схема образования, а значит, и план его. <...>

Переходим теперь к следующему отделу программы, заключительному, так сказать, к завершению здания.

III. Основная задача этого отдела заключается в том, чтобы дать ответ на следующие вопросы. Вот мы, стремясь к образованию, приобрели такие-то знания, познакомились с таким-то кругом явлений. Но что может и должно убедить нас, что знания, которые преподносили нам такие-то авторы таких-то книг, действительно точные и достоверные знания? Что ручается нам за их точность и достоверность? Чтобы ответить на все эти вопросы, необходимо знакомство не только с методами разных наук, но и с самым значением этих методов, с их сотрудничеством и их историей. Методы исследования и вообще добывания точных и достоверных знаний бывают разные. Существует целый ряд всевозможных методов, более или менее пополняющих друг друга. Уже давно было сказано: "Если ты кого-нибудь желаешь убедить, что ты достиг до такой-то истины,- объясни, в таком случае, каким же способом ты до нее дошел". Но и этого еще мало. А, быть может, самые-то методы неправильны? Необходимо исследовать и самое основание их. Необходима дальнейшая критика, дальнейшее углубление мысли. Истина открывается путем критики и исследования возможно глубокого и до конца ясного. Исследование же бывает двояко: оно идет или от фактов к истине все более и более общей, или от общих истин к истинам более или более частным. Так, напр., зоолог, стремясь познать закон животного царства, изучает жизнь всевозможных животных, и устройство их тела, и его деятельность, и от фактов идет все дальше и дальше по лестнице обобщений. Он наблюдает, он даже делает опыты, он обобщает то, что узнал таким способом; наконец, он делает выводы из этих своих обобщений и затем проверяет их опять-таки фактами, наблюдениями, опытами. Совсем не так поступает математик. Решая какую-нибудь сложную задачу, он рассуждает, он разлагает свой вопрос на части, разбирает затем каждую часть отдельно. От истин общих он переходит к истинам все более и более частным. Вся его работа состоит главным образом в том, чтобы умозаключать правильно, разумеется, тоже проверяя себя. И зоолог, и математик - представители точного знания. И математика, и зоология - науки точные. Но которая же из них точнее? Всякий знает, что математика - идеал научной точности и что всякое явление природы только тогда может считаться познанным, когда исследовано математически точно и выражено в виде математической формулы-ясно и возможно коротко. Вряд ли нужно доказывать, что математика должна быть неизбежно введена в общую схему самообразования, как ее основа и завершение. Но и не только она. В свою очередь математика основывается на логике - на науке о правильном мышлении и о методах такого мышления. <...>

Гносеология - это и есть последний отдел общей схемы - круга основных знаний. Познакомившись с ее отделами, необходимо подвести теперь общий итог своей работе и, так сказать, взглянуть на Вселенную как на единое целое. Необходимо объединить отдельно изученные части ее и привести их в возможно тесную связь, спаять их, слить. Как известно, делом объединения отдельных наук и вообще знаний занимается философия, понимая под этим словом сводку воедино всех отдельных наук, построение из них единого и общего миросозерцания. И правда, одно дело - понимание некоторых областей жизни, и совсем другое дело - общее миросозерцание, в состав которого входит понимание всех основных явлений и задач жизни.

Вряд ли нужно доказывать, что это общее миросозерцание и миропонимание представляет из себя итог, конечный результат всей работы над самообразованием, ее цель, ее резюме, конечный вывод. Миросозерцание же, если оно действительно вошло в плоть и кровь, не со стороны приходит в человека, а им самим вырабатывается- только им самим и может быть выработано. Правда,, есть люди, которые, приступая к самообразованию, стараются найти такую книгу, которая бы дала им "самую суть", чтобы поскорее прочесть ее и усвоить из нее "все, что нужно". Такой книжки нет на свете и даже быть не может. Миросозерцание - это ведь не записная книжка в 4-5 страниц, а своего рода вечно работающая огромная фабрика, в которой имеется и громадный и правильно организованный склад сырых материалов, и лаборатория для их испытания и исследования, и мастерские для их обработки, работающие изо дня в день, и так всю жизнь. Этот склад, эти мастерские и лаборатория в душе действительно образованного человека должны заполнить весь внутренний мир его, не только сознание но и подсознание - нижний этаж психики, в котором коренятся бессознательные инстинкты, привычки, навыки и т. д. Только тогда, когда миросозерцание человека охватит и область сознания, и область подсознания и когда оно станет его "второй натурой", войдет в привычку - только тогда имеет право сказать про себя этот человек: "Да, я действительно имею миросозерцание, и оно действительно мое".

Без этого же внедрения миросозерцания в самую глубину человеческой души, человек - еще не критически мыслящий и образованный человек, а протоплазма, из которой при мало-мальски энергичном натиске жизни неизбежно вырабатывается хамелеон, а то и просто флюгер, сума переметная, "грошевое бытие", как определяет таких людей один мой заочный приятель - рабочий, немало страдавший на своем веку и все-таки до сего дня оставшийся верным своему, раз выработанному миросозерцанию.

Это он написал следующие четыре замечательные строчки, вылившиеся из глубины души человека, не только выработавшего, но и выстрадавшего свое миросозерцание:

Тяжко мне... Но не хочу я с злой судьбой моей мириться.

Я - один... Но не могу я с силой темною не биться... Я погибну...

Ну, так что же? Коль мое погибнет тело, -

Будет дух мой так же биться все за то ж святое дело...(2)

(2) По словам моего отца, автор этих стихов был он сам..

Он их написал под впечатлением известия о казни А. И. Ульянова. - Сост.

Выработать свое миросозерцание - это значит так прочно построить его, чтобы, несмотря ни на какие возражения и даже страдания в течение всей жизни, оно и не разрушалось, и не переделывалось, а только бы пополнялось, совершенствовалось и украшалось. Чтобы никто не смел сказать про человека, что он до 30 лет свободолюб, а после 30 лет - каналья и чтобы никто не мог со стороны ни его размагничивать, ни его намагничивать, и чтобы крепость ума и духа говорили сами за себя.

И таких крепких духом теперь немало. И это счастье России, что немало их в ее недрах. Иначе бы и жить не стоило, если бы все люди были не люди, а людишки, умеющие весь свой век только киснуть, не творя жизни...

Общее миросозерцание - цель самообразования. В понятие миросозерцания входят не только знания, не только понимание, но и настроение, т. е. направление симпатий и антипатий, идеалы этические и социальные, а также умение осуществлять их. Делать свою жизнь действительно полной, глубокой, возвышенной, напряженной, красивой, расширяя и расширяя ее не по какому-нибудь одному, а непременно по всем этим направлениям, человек может в наибольшей степени именно тогда, когда у него есть такое миросозерцание...

Такой человек действительно знает и понимает, куда идет и зачем идет, как живет и к чему живет.

И он чувствует всю прелесть жизни. Чувствует, что живет действительно.

И это ощущение такой жизни, вечно расширяющейся и расширяющейся, и есть то, что называется счастьем. <...>